«Наука не для спринтеров, а для стайеров!»

21.05.2020

Вадим Анатольевич, почему Вы решили посвятить свою жизнь генетике?

Мне кажется, залог счастливой жизни заключается в том, что человек должен находиться в согласии с самим собой. А для этого, в первую очередь, нужно заниматься любимым делом. Главная причина всех наших проблем в жизни – внутренние конфликты. Весь негатив обусловлен тем, что мы в жизни делаем не то, что хотим и следуем принципам, навязанным кем-то другим. Выбор профессии призван помочь нам максимально использовать свой потенциал и находиться в гармонии с собой; мне повезло – я занимаюсь тем, что мне нравится.

Генетика описывает фундаментальные законы того, как устроена жизнь, она позволяет нам приблизиться к попытке ответить на вопрос, почему мы такие, какие мы есть и как устроена жизнь. Можно сказать, наш геном – книга жизни, и я пытаюсь вместе с коллегами прочесть эту книгу и самое главное, понять, что там написано. Это, по-моему, - одна из самых интересных задач в современной науке.

Как, с Вашей точки зрения, можно оценить общее состояние генетической науки в стране?

Так уж устроена наша жизнь, что все время приходится преодолевать трудности. Когда-то, в конце XIX – начале XX века российская генетика была на передовых позициях, в 30е-годы в стране был создан первый медико-генетический институт. Потом генетика подвергалась гонениям, репрессиям, и только в конце 60-х началось ее возрождение. Кстати, недавно – 15 мая – мы отмечали 86 лет со дня возникновения нашей научной дисциплины – медицинской генетики. Именно в этот день в 1934 году Соломон Левит, тогда директор Медико-биологического института, выступил с докладом «Антропогенетика и медицина», в котором и заложил основы медицинской генетики в современном понимании. Считаю, что сегодня в нашей стране генетика развита совсем неплохо, у нас есть хорошие точки роста, значимые ученые, интересные наработки, результаты, достижения.
Но у нас все-таки плотность покрытия страны «генетической инфраструктурой» оставляет желать лучшего, по сравнению со странами – лидерами мировой науки. В то же время, сейчас я не наблюдаю нашего отставания от других стран, с точки зрения вовлеченности исследователей в решение мировых научных задач. В том числе и ученые-генетики, работающие в Томске в Институте медицинской генетики Томского НИМЦ работают на высоком международном уровне. Конечно, есть некоторые проблемы с материально-технической базой, однако здесь тоже нет катастрофического отставания. Сегодня наше государство озабочено созданием геномных центров мирового уровня. принята крупная федеральная программа развития генетических технологий. Хочется надеяться, что эти правильные и очень важные инициативы будут воплощены должным образом – в интересах гармоничного развития разных областей генетики и геномики, в интересах государства.

Какие научные проблемы интересуют Вас сейчас? Над чем сейчас работаете?

Я начинал свою научную работу в области генетики многофакторных заболеваний, защитил кандидатскую диссертацию на эту тему; потом, в 90-е годы, в начале 2000-х я переключился в область популяционной и эволюционной генетики. Сейчас меня интересуют проблемы, которые стоят на стыке этих двух направлений - генетики болезней и геномики популяций. Основная проблема здесь - – как найти приложение большому количеству данных (big data) для того, чтобы информация, которая получается при исследовании больших выборок, популяций, когорт больных и здоровых, могла быть использована для персонифицированной медицины.

Путь от популяционной структуры к персональной траектории человека неочевиден, и в этой области я как раз работаю. Один из возможных аспектов, углов зрения на проблему -– посмотреть на развитие болезни в эволюционном контексте. Эволюционная медицина – попытка осмыслить эволюцию болезни на фоне эволюции генома и микроэволюции генофонда. Ведь существенная часть заболеваний, распространенных сейчас - это «плата» человечества за свою эволюцию. Многие «гены болезней», генетические варианты, имеют эволюционные корни – когда-то они были адаптивны и зачем-то нужны человеку, а сейчас оказываются вредными, предрасполагающими к развитию болезней.

Пример – генетика когнитивных функций и генетика некоторых психиатрических заболеваний, - некоторые генетические варианты, связанные, например, с памятью, с болезнью Альцгеймера или с шизофренией - это условная плата человечества за ту пассионарность, которая была нужна для перехода к познанию нового, к заселению новых территорий, к другим типам хозяйствования.
Эти концепции мы сейчас разрабатываем в ряде проектов. Например, один из грантовых проектов моей лаборатории называется «Эволюционная генетика ожирения». Мы пытаемся проследить как менялись адаптивные характеристики генов, вовлеченных в развитие ожирения, в ходе эволюции современного человека и его расселения по территории Земли. Другой пример – проект «Популяционная геномика и транскриптомика человека: поиск сигналов не-нейтральной эволюции», в котором мы на основании больших геномных и постгеномных данных – последовательности полных геномов у людей из разных популяций и чтения траскриптомов – той части генома, которая кодирует белки, - пытаемся выявить такие группы генов, которые закономерно меняли свою адаптивную значимость в ходе эволюции человека и такие фенотипы – болезни, которые этими генами определяются. Реализуется ряд крупных геномных проектов.
Мы секвенируем полные геномы в том числе и для того, чтобы разработать подходы к этно-территориальному происхождению человека, что важно как для практического применения – например, в криминалистике, – так и для фундаментальных целей. Одна из задач, стоящих перед нами сегодня – найти специфику генов, которые определяют эффективность использования определенных лекарств. Это может оказаться критически важным для персонализации диагностики, лечения и и профилактики болезней человека.

У Вас много исследований, есть ли какое-то, которое Вы особо выделяете?

В каждый момент времени я стараюсь заниматься тем, что мне интересно – и все научные исследования, о которых я говорил в предыдущем вопросе, интересны для меня в одинаковой степени. Я окончил университет в 1988 году, затем год учился в аспирантуре в Новосибирске в лаборатории иммуногенетики Института цитологии и генетики СО РАН, мы пытались заниматься эволюцией иммунной системы, пытались «заглянуть вглубь». Один из первых организмов, у которых возник иммунитет – морские звезды. Изучение этого вопроса можно считать началом моего научного пути.

В 1989 г. я вернулся в Томск, где занялся генетикой атеросклероза. Тогда к тематике многофакторных заболеваний было довольно сложно подступиться, эти работы только начинались во всем мире, и это было очень актуально и интересно, это была первая научная работа, к которой я самостоятельно приступил. В соавторстве с Валерием Павловичем Пузыревым и с Сергеем Васильевичем Лемзой мы написали монографию «Генетика метаболизма липопротеинов», это стало моей первой научной публикацией. А первые экспериментальные работы появились чуть позже. Но любопытный факт – моя первая научная статья была опубликована уже после монографии, и я направил ее в рейтинговый международный журнал «Human Heredity». В то время для ученых не было установки стремиться к международным изданиям, публиковаться за рубежом, но для меня это было естественным – стараться делать то, что ты делаешь, делать по самым высоким стандартам.

Ваша любимая книга? Какую литературу предпочитаете? Что должен прочесть каждый человек в своей жизни?

Это вопрос из разряда риторических, мир многообразен, нам никогда не хватит времени, сил и средств, чтобы прочитать все, что якобы должен прочитать человек. Не могу сказать, что у меня есть некие предпочтения в литературе. Что касается того, что каждый человек «должен» прочесть – у каждого такой список индивидуален. Должны быть в этом списке «Война и мир», или «Колобок», «Мастер и Маргарита» или «Ромео и Джульетта»? Не уверен. Но могу сказать, что этот багаж должен формироваться как можно раньше.

Что касается меня, то раньше я читал гораздо больше – и классику, и современную литературу, и русскую и современную. Из того, что мог бы выделить – латиноамериканский неореализм. Это современные писатели 2-й половины XX века, такие, как аргентинец Хулио Кортасар, перуанец Марио Варгас Льоса, уругваец Марио Бенедетти, Габриель Гарсиа Маркес. Многие их работы автобиографичны, это попытка описания становления личности в достаточно сложное время, в не очень благополучном мире через осознание себя в этом мире, через отношение ко всему происходящему и к самому себе с иронией. Это тот пласт литературы, который на меня в свое время сильно повлиял. Иногда читаю художественную литературу на английском, в том числе и для поддержания навыка языка. Из того, что я недавно прочитал - Джером К. Джером в оригинале. Том Шарп, трилогия о Генри Уилте. Это относительно легкое чтение в абсурдно-юмористической манере.

Есть ли у Вас мечта? Расскажите о ней!

Может быть, я покажусь скучным или излишне прагматичным, но не могу сказать, что у меня есть мечта. Планы – да. Мечта – это нечто абстрактное, отдаленное, то, что с тобой никогда не случится. Мечтание расслабляет. Я предпочитаю строить планы – они, в отличие от мечты. Мобилизуют и побуждают к действию. Лучшая мечта – тот план, который воплощается в жизнь.

Кого Вы считаете своим наставником, учителем?

В жизни каждого человека случаются какие-то встречи, которые в некоторой степени определяют траекторию его развития. Конечно, очень многое определяют семья и родители. Но если говорить о наставниках и учителях, наверное, решение о том, что я хочу заниматься наукой, пришло ко мне в середине моей учебы в университете. Человеком, который на это повлиял, был Юрий Михайлович Новиков, наш преподаватель. Меня в то время интересовала зоология беспозвоночных, и как раз чтение курса общей генетики повлияло на меня окончательно – я понял, что в дальнейшем буду заниматься именно генетикой. Затем – Валерий Павлович Пузырев, мой научный руководитель, создатель нашего института медицинской генетики, он направлял меня в определенные сферы науки, при этом давая мне свободу выбора. Это мой настоящий учитель в науке.

Любопытный факт - Свою кандидатскую диссертацию я защитил в 1995 году, она посвящена генетике нарушения метаболизма липопротеинов, и моим научным руководителем был Валерий Павлович Пузырев. Но работа делалась на стыке генетики и кардиологии, и научным консультантом стал академик Ростислав Сергеевич Карпов. Сегодня В.П. Пузырев и Р.С. Карпов – научные руководители Томского НИМЦ, и я считаю, мне очень повезло, что в свое время они оба были моими научными руководителями.

Как Вы проводите свободное время?

Идеально – когда человек умеет полностью переключиться. У меня, к сожалению, не всегда так получается. Лучше, чтобы разные сферы жизни по максимуму не пересекались между собой. Часто свободное время я провожу в написании статей. Существенную часть времени я уделяю спорту, стараюсь активно заниматься, уже около 35 лет регулярно играю в теннис; зимой катаюсь на горных лыжах– каждые выходные стараюсь выезжать на наши местные трассы. Я не одинок в этом увлечении, в этом году нам удалось собрать команду НИМЦ и принять участие в Академиаде РАН по горнолыжному спорту, где мы заняли 3 место в командном зачете,. Летом люблю велосипед; последние несколько лет занимаюсь бальными танцами, это увлечение жены. На все конечно времени не хватает, но увлечения позволяют сделать жизнь разнообразной.

Приходилось ли Вам в профессиональной деятельности переступать через свои принципы?

Мне этот вопрос не очень понятен. Во-первых, принципы со временем меняются. Невозможно быть закостеневшим навсегда в своих убеждениях человеком. Я стараюсь в жизни следовать такой тактике поведения: минимальное создание неудобств для кого-то еще. Что касается профессиональных принципов – например, я несколько раз менял направление исследований. Это можно считать отступлением от принципов? Я считаю это нормальным для ученого, исследователя. Принципы общения с людьми; принципы руководства; корпоративная «книга устоев» - коллегиальность обсуждения, но твердость в выполнении принятых решений. Делегирование полномочий и доверие к коллегам и партнерам, но личная ответственность каждого за результат . Что касается руководства центром, в любом случае, по всем принципиальным вопросам я стараюсь советоваться и с коллективом, и с советом директоров центра, и с нашими мудрыми научными руководителями; все вопросы мы стараемся решать сообща и приходить к консенсусу.

Есть ли у Вас жизненный девиз? Что помогает Вам двигаться вперед?

Опять-таки, нельзя всю жизнь жить под одним флагом. Жизнь слишком разнообразна и слишком многогранна. Двигаться вперед мне помогает интерес к жизни, любопытство, страсть к познанию, некоторая уверенность в своих силах. Важен настрой и уверенность в себе. В науке - это опора на наш научный коллектив, который формировался многие годы..

Ваша любимая историческая личность?

Не могу ответить однозначно, назвав одну фамилию. До нас жили несколько миллиардов людей, среди них десятки или сотни тысяч выдающихся. Выбирать себе кумира – это тоже опасно. Если говорить о науке, наверное, есть ученые, которые являются авторитетами, на работы которых можно ориентироваться. Могу назвать пару фамилий. Например, с В.П. Пузыревым мы написали книгу «Патологическая анатомия генома человека», где попробовали изложить представления о роли генетики в медицине простым, понятным языком. В этой части в качестве ориентира нам служили труды Виктора Маккьюсика. Его работа – пример системного кропотливого подхода к проблеме. В некоторой степени мы ему следовали.

В популяционной генетике могу назвать Луиджи Лука Кавалли-Сфорца. Это один из основателей современной популяционной генетики и геномики человека. Его труд – пример хорошего, общего системного подхода к научной проблеме. Отчасти я ориентировался на него и его коллег; мне даже посчастливилось быть его соавтором в одной из статей.

Кем бы Вы стали, если бы не генетиком, не ученым?

Сложно сказать. В свое время я хотел стать журналистом, и думаю, что мог бы стать вполне неплохим борзописцем. В старших классах я готовился стать журналистом-международником. Меня очень интересовала экономика, возможно, я бы мог стать биржевиком, финансовым аналитиком, финансистом. В этой деятельности есть компонент работы с данными и системного подхода. Затем, я мог бы стать военным, интерес к военной службе я тоже всегда ощущал. Это четкая упорядоченность, регламентация, следование четким правилам. Сегодня можно сказать, что все эти задатки во мне хотя бы частично реализовались. Работа с данными – часть работы любого ученого; творческая составляющая тоже присуща ученым, следование регламенту в коллективе тоже имеет место. Эти ипостаси хотя бы отчасти нашли свое воплощение.

Как стать профессионалом? Совет для молодых ученых.

Я стараюсь не давать советов, потому что каким бы ты не был, ты всегда ограничен и в понимании происходящего и в осознании своей собственной роли. Как правило, ты не можешь дать адекватного совета, потому что жизнь гораздо сложнее, чем твои преставления о ней. Если говорить о каких-то общих рекомендациях, то чтобы стать профессионалом в науке, надо обладать как минимум тремя качествами. Во-первых, это интерес к тому, чем ты занимаешься. Тогда ты можешь по максимуму выразить свой потенциал. Во-вторых, это трудолюбие и организованность. Путь к цели в науке сложный и многоступенчатый, со множеством препятствий и неудач, нужно обладать терпением и трудолюбием, чтобы все это преодолеть и достичь успеха. Наука не для спринтеров, а для стайеров. В-третьих, это ответственность. Потому что наука сейчас – действие коллективное, ты можешь реализовывать свои идеи, добиваться чего-то только в коллективе единомышленников, и при этом ты несешь ответственность за тех, с кем работаешь.

Источник: Новости Томского НИМЦ

© 2016 Ассоциация некоммерческих организаций «Томский консорциум научно-образовательных и научных организаций» . Все права защищены.

Разработка: Mars Digital

Яндекс.Метрика