"Университет без границ". Николай Литвяков

09.10.2020

Николай Литвяков
ТГУ '98
Факультет: Биологический

Николай Литвяков возглавляет лабораторию онковирусологии НИИ онкологии Томского национального исследовательского медицинского центра. Его команда, работает и получает впечатляющие результаты, в том числе, и в области персонализированной химиотерапии.
После школы я поступил в Новосибирский государственный университет на факультет естественных наук. После первого курса был отчислен во втором семестре, потому что меня не допустили к сдаче экзамена по «Истории КПСС». А на следующий год этот предмет отменили. В НГУ тогда преподавала профессор ботаники Зинаида Ивановна Гладкова. На своих занятиях она хвалила учебную программу по биологии в Томском госуниверситете, поэтому после отчисления я решил поступить туда.

Почему онкология?

Почему я решил заниматься наукой именно в сфере онкологии? У меня умерла от рака мама. Я тогда еще учился в школе. Еще одной причиной стало то, что мой одногруппник по ТГУ Владимир Сенюков, когда на третьем курсе нужно было выбирать тему курсовой, сказал: «Приходи к нам в лабораторию иммунологии НИИ онкологии, там классно». В итоге я работаю в НИИ онкологии уже 25 лет.

Одно из направлений моих исследований — персонализированная химиотерапия. Ей мало кто занимается в России, в основном, изучаются и разрабатываются маркеры для таргетной терапии. Кроме того, вместе с коллегами мы доказали, что в опухоли есть определенные маркеры. Они влияют на способность опухоли к повторному развитию (метастазированию). Если они есть, то опухоль будет метастазировать. В этом случае для того, чтобы не допустить возвращения рака, пациенту необходимо пройти химиотерапию перед операцией по ее удалению. Если же маркеры не обнаруживают, в химиотерапии нет необходимости. Выживаемость без метастазирования среди таких пациентов – 100 %.

Что касается предоперационной терапии, нам удалось повысить ее эффективность. В частности, для рака молочной железы она выросла с 55 % до 89 % за счет персонализированного подхода. На самом деле, мы не делаем ничего экспериментального с пациентами. Существует множество официально утвержденных схем лечения. Мы же подбираем ту, которая лучше всего подойдет конкретному пациенту. Работа ведется с 2014 года. К сожалению, распространить наш опыт на всю страну и сделать его стандартом мы пока не можем, но постепенно к этому двигаемся.

Поначалу, еще в университете, я разочаровался в науке. Она оказалась ужасной рутиной. За год мы выполняли два-три эксперимента.

Ужасная рутина

Поначалу, еще в университете, я разочаровался в науке. Она оказалась ужасной рутиной. За год мы выполняли два-три эксперимента, а все остальное время тратили на отработку условий – то что-то не получается, то нужно освоить новую методику, отработать дозы. Но когда получили первые результаты, они были очень интересные и тогда решил остаться. Препарат, который мы изучали в то время, стимулировал иммунные клетки для уничтожения клеток опухоли. Это было в 1994 году.

Когда меня спрашивают, чем я занимаюсь, я отвечаю, как братья Аркадий и Борис Стругацкие: «Как и вся наука, счастьем человеческим». Понимание, что наука должна улучшать человеческие жизни, я почерпнул из их романа братьев «Понедельник начинается в субботу». Это одна из моих любимых книг. Прочитал я ее еще перед окончанием школы, так что для меня приоритет в науке был очевиден. Еще на мое мировоззрение повлияла преподаватель философии ТГУ Римма Семеновна Славнина.

Могу ли я назвать себя успешным? Не люблю это слово. Мне кажется, если человек состоялся в науке, то критерием его успешности будет уровень его работ и публикаций. В наличии наград или премий скорее большую роль играет случайность, поэтому они – не показатель.

Источник: Новости ТНИМЦ

© 2016 Ассоциация некоммерческих организаций «Томский консорциум научно-образовательных и научных организаций» . Все права защищены.

Разработка: Mars Digital

Яндекс.Метрика